Во всём мире виниловый бум, точнее довольно умеренное в количественном и коммерческом масштабе возрождение формата LP – а вместе с ним, кстати, и малых декоративных форм, то есть 7″ синглов, 12″ макси-синглов, пикчер-дисков (Picture Disc) и шэйп-дисков (Shape Disc) – дело понятное и объяснимое. Стандартные цифровые загрузки имеют понятно какое качество и не несут никакой визуальности (за исключением цифровой обложки), компакт-диски надоели и кажутся устаревшими, а LP-формат и его братья подпитываются легендой о былых великих рок-временах, да и просто спорными утверждения вроде того, что «раньше Луна была больше». Плюс, само собой, ностальгия старшего поколения меломанов по собственной молодости. Но когда ты пытаешься объяснить местному не самому старому и не самому продвинутому меломану тщету страданий по LP-формату, то теряешься, будто набегаешь на бетонную стену. С чего начать?

Понятно, что не с технической стороны дела: в стране, до сих пор кичащейся мнимо высоким уровнем технического образования сограждан, до сих пор надо разъяснять, что квантование звука на выходе цифроаналогового преобразователя (ЦАП) в случае проигрывания CD отсутствует физически, и звуковые «ступеньки» существуют только в разгоряченном сознании неграмотных «экспертов по винилу». Поэтому, наверное, стоит начать с историко-психологического экскурса в историю взаимоотношений отечественного меломана с винилом и даже более того – со звуковой аппаратурой для его проигрывания. Да и вообще с хорошим звуком бытовой радиоаппаратуры.

Можно свести всё к краткому высказыванию умного человека: «винил сейчас – это как религия: ты или веришь в него, или нет». Но в России ничего и никогда невозможно было объяснить короткой фразой, к тому же исторический фон существования LP-формата (тем более с джазовыми или рок-записями) в нашей стране отличался, мягко говоря, от такового за границами тогдашней красной Империи, то есть СССР. И для начала нам нужно будет отвлечься от технических характеристик собственно винилового носителя и техники для его воспроизведения, и обратиться к историческим и психологическим особенностям нашей родной меломании.

Ведь на нынешний момент винил в России – это больше чем звуковой носитель: одновременно артефакт Холодной Войны времён СССР и в то же время один из инструментов и одновременно плодов (в случае новодельных тиражей) дурной местной ностальгии по красной Империи, совкодрочерством именуемой. Легко видеть, что психология отношения нашего меломана к винилу исторически тесно связана с проклятым вопросом «нужна ли была на самом деле рок-музыка советскому молодому человеку?» (ответ: по большому счёту не нужна) – однако нас интересует именно винил.

Начнём с очевидного – с возрождённого ныне отношения к формату LP как к чему-то сверхценному. Оговоримся, что мы говорим именно об LP – то есть о полноформатном альбоме на диске диаметром 12″ и скоростью вращения 33 1/3 оборота в минуту – ибо прочие виниловые форматы нашему потребителю глубоко чужды. Нет, это не опечатка и не ложь: данные, полученные автором от дружественных дистрибьюторов винила неумолимо свидетельствуют о том, что 7″ синглы и уж тем более 12″ макси-синглы, являющиеся утехой и объектом погони коллекционеров во всём мире, в современной России вообще не пользуются спросом.

Особенно это относится к макси-синглам: даже в случае записей реально популярных имён (к примеру, группы Rainbow) подобные артефакты могут лежать на складе годами, а дистрибьюторы вынуждены отказываться от них в случае обнаружении оных в списках отгрузки. Причина этого пугающе проста: винил подобных форматов не доходил ни до белого, ни до чёрного рынка в годы СССР – если такие диски и стали более-менее широко появляться у нас, так только в конце 80-х, когда всех больше всего занимала внутренняя политика и новый и оттого модный CD-формат. Незачем распространяться, что хорошие грампластинки – и отечественного, и уж тем более иностранного производства – до весны 1988 года были весьма редки и являлись реальными ценностями.

Причем настолько, что в отдельных семьях они возводились вместе с дефицитной хрустальной посудой на или в сервант – автор не шутит, он видел подобное своими глазами. При далеко не либеральных ценах на дефицитные пластинки в диапазоне от 15 (перепродаваемый лицензионный LP либо LP производства «братских социалистических стран» с записями тамошних артистов) до 70 рублей (запечатанный LP производства капиталистических стран, чаще всего ФРГ, с записями топового на нашем рынке артиста) при максимальной зарплате начинающего инженера в 145 рублей «грязными» (от 117.45 до 126.15 на руки) и сформировался культ винилового рок-альбома как продукта, доступного только обеспеченным слоям населения или счастливчикам, имевшим доступ семейно-дружественного плана к импортным товарам и «дефициту» в широком смысле слова.

Подобный культ автоматически переносился на положение грампластинки в тогдашнем капиталистическом мире – то есть осознание того, что в европах-америках LP свободно продаются в магазинах, наличествовало, но сильно своеобразный личный опыт молодого (и не очень) гражданина СССР провозглашал обратное на уровне «да этого просто не может быть!» Странно, что в 2017 году необходимо напоминать о том, что LP в «большом мире» был в эпоху расцвета формата именно абсолютно массовым продуктом, точно так же, как и CD позже. Да, мы знали, что существуют концертные бутлеги и вообще редкие издания, но они до нас не доходили – любая фирменная грампластинка почиталась за редкость и драгоценность. Ну и просто материальным свидетельством того, что за пределами «социалистического лагеря» существует какой-то другой мир.

Миф об абсолютном качестве звучания LP по сравнению с CD и магнитофонными бобинами заводского производства проистекает как раз из тогдашней редкости хороших пластинок с нужными слушателю записями. Старания современных богачей по собиранию аудиокомплексов класса Hi End за много-много денег именно для проигрывания винила есть глупая антитеза массовости LP – да, аппаратуру подобного уровня выпускали на Западе и в 70-е, но она маркировалась тогда как Hi-Fi (весьма широкий и расплывчатый термин High Fidelity) и была по карману далеко не всем даже в богатых США, ФРГ и Японии. Об иных странах вообще умолчим…

Массовому LP – массовый проигрыватель, и очень трудно предположить (тем более с нынешними знаниями о западном вторичном рынке радиоаппаратуры), что стандартные LP-проигрыватели, предлагавшиеся в те годы американскому и европейскому среднему классу и бывшие в его пользовании, так уж сильно отличались в лучшую сторону от отечественных стереофонических моделей электрофонов вроде «Веги-101», «Аккорда-101» или «Мелодии-103В». Мир всегда един – но в те годы мы об этом не догадывались.

Но, как говорится, «были и отличия». В первую очередь – финансовые: как и любые объекты, не относимые большевиками к «предметам первой необходимости», подобные проигрыватели стоили нечестных денег. Та же «Вега-101» (проигрыватель с усилителем в едином корпусе и две простых двухполосных аудиосистемы) имела цену 200 рублей, то есть больше зарплаты ведущего инженера в 180 «грязными». И это ещё полбеды – до 1978 года и появления в продаже отдельного проигрывателя «Вега-106» с LP-приводом польского производства Unitra G600В или C либо G602 в СССР фактически никак не решалась неизбежная проблема износа грампластинок.

На той же «Вега-101» стоял отечественный LP-привод с картриджем с фиксированным (!) давлением на иглу 6 грамм (!) – это притом, что аудиотракт проигрывателя был весьма приличен. С таким давлением на иглу, способным за 2–3 проигрывания запилить любой, хоть самый дубовый (скажем, индийский) винил, владельцы этих «Вег» понятным образом опасались брать на перезапись фирменные LP. Но и с приходом «Веги-106» жизнь не становилась проще: подвес иглы в картридже Unitra был очень жёстким, и при попытке установить давление на иглу в нормальном диапазоне 1.5–2 г тонарм то и дело вышибало вверх даже на самых тихих записях.

Проблема решалась установкой картриджа производства рижского завода «Радиотехника». И так далее, и тому подобное – о взаимоотношениях меломанов и отечественной радиоаппаратуры может быть написан очень толстый том. Какая уж тут борьба за качество звука! Тем более что именно отечественные грампластинки отличались археологическим качеством продюсирования исходных фонограмм и зачастую совершенно чудовищным мастерингом, губившим любые замыслы авторов и музыкантов на корню. История не сохранила имён местных мастеринг-инженеров, загубивших в LP-формате такие шедевры, как первый, безымянный LP эстонской арт-роковой группы In Spe (1983) и, как это ни странно для 1988 года, альбом латышей Līvi “Kurzemei – Saules ceļš” («Курземе – солнечный путь»), но пусть им будет стыдно ретроспективно.

Бывали и, напротив, удачи – автору этих строк совсем недавно было очень интересно узнать, что не у него одного альбом рижского инструментального состава Zodiac «Музыка во Вселенной» (1983) был в 80-е тестовым LP для настройки магнитофона. И при всём этом стереосистема, даже уровня вышеперечисленных проигрывателей, считалась в СССР предметом ненужной роскоши – не в последнюю очередь из-за этого подавляющее большинство населения даже сейчас не имеет представления о том, что такое хорошее звучание бытовой аппаратуры. Ведь большинство наших сограждан этого звука никогда не слышали: для них идеалом оказался если не позорный кассетник «Электроника-302», то или кассетный плеер с дешевыми наушниками и кассетами ларёчного качества, или – в лучшем случае! – китайская магнитола-«колбаса» (с ручкой для переноски) и CD-плеером в комплекте с обязательно пиратским CD.

Как волшебно звучит такая связка, объяснять, наверное, не надо. То-то большинство людей, рассуждающих о том, «как волшебно звучит винил», услышали нормальное полное стерео с базой звуковой панорамы хотя бы в три метра именно при покупке винила, и испытали понятный шок. И поняли: так звучит винил. Нет, мы-то знаем, что так звучит полное стерео…

Но мы же совсем недавно вспомнили и о мастеринге! Коль скоро в былые времена о процессе мастеринга музыкальных программ грампластинок именно для данного носителя знало, вероятно, менее 200 специалистов на весь СССР, то представления о нём в широких массах меломанов просто не было, как по существу нет его и сейчас. А ведь мастеринг в основном и определяет звучание коммерческого звукового носителя, неважно какого формата! От такой технической безграмотности и шли разговоры о «порезанных тарелочках» у барабанщика и вообще о том, что такие-то в студии записались клёво, а такие-то – нет.

Поэтому и сейчас недовольство новодельными винилами сводится к тому, что их делают с цифровых носителей, и поэтому они звучат «ступенчато» – то есть опять о цифроаналоговом преобразовании как бы никто и не слышал. Нет, современные LP звучат не так, как в былые времена, не в последнюю очередь из-за того, что мастеринг мастер-диска (неважно, лакового или по процессу DMM / Direct Metal Mastering) теперь осуществляется не в полуавтоматическом режиме мастеринг-инженером в наушниках, а полностью автоматически, посредством компьютерной программы. Те, кто любопытнее, прекрасно знают, что LP на 33 1/3 оборота хорошо звучит при длительности одной стороны не более 18 минут – но этот предел давно, к сожалению, превзойдён.

Кто держал в руках LP золотого века механической грамзаписи, прекрасно знают, что при более громком сигнале звуковые дорожки там разведены дальше друг от друга, а при более тихом – собраны близко. Для того-то и нужен живой инженер мастеринга с опытным слухом, чтобы не допустить опасного сближения дорожек с большой амплитудой: дело не в перерезе дорожек и запоротой матрице (для предотвращения перереза давным-давно применялись анализаторы уровня сигнала с опережением на пол-оборота матрицы), а в возможном перескоке иглы бытового проигрывателя при таком сближении из-за большой амплитуды сигнала.

Ведь мало того, что игла резака имеет заточку в форме пятиугольника, а игра проигрывателя – в форме конуса (плохо) или эллипсоида (хорошо), нужно учитывать и вносимые гальваническим процессом и штамповкой неизбежные механические погрешности самого винилового диска. Мастеринг-инженер сидел и крутил верньер разгона амплитуды резца, предварительно ознакомившись с музыкальной программой, и на основе собственного опыта и интуиции решал, где и на какое расстояние разгонять дорожки. А что теперь? Посмотрите на любой LP производства, скажем, чешского завода GZ Media: визуально отличить громкие места от тихих невозможно, дорожки нарезаны очень плотно, и при таком мастеринге, тем более по процессу DMM можно, наверное, добиться и сомнительного достижения в 34 минуту на сторону.

Если вам интересно, то этот странный рекорд был поставлен ещё в 1988 году альбомом американской группы Queensrÿche «Operation: Mindcrime”. Но бог с ней, с возможностью перескока иглы: допустим, мы имеем дорогой LP-привод с идеально уравновешенным и практически безинерционным тонармом. Будет ли хорошо звучать на такой аппаратуре новодельный LP с подобным мастерингом при наличии малоразмерной акустики? Нет и нет: сближение дорожек и как следствие уменьшение их амплитуды очень сажает динамический диапазон такого винила – и без того обещанные многими, но совершенно мифические 55 дБ такового параметра там не сыскать.

То есть уравновешенного привода мало – новодельные винилы обязательно требуют акустики больших габаритов с басовыми динамиками диаметром точно не менее 14″ и изрядным внутренним объёмом. То есть вам нужны настоящие студийные мониторы, которые будут требовать много средств на приобретение и места на установку, но в малоподготовленном помещении они вряд ли будут звучать достойно. Ведь проблема в том, что подобная акустика расширяет динамический диапазон за счет перемещения больших объёмов воздуха, но в обычной квартире этот эффект обязательно скрадётся тем, что звуковые волны будут отражаться от предметов и мебели как попало. То есть дело не в каких-то мифических цифровых источниках (современный премастеринг исходной записи способен творить чудеса), но именно в зауженном динамическом диапазоне таких грампластинок.

И последнее, но немаловажное замечание: ограничение LP по качеству звучания обусловлено не только чисто механическим способом его записи и воспроизведения, но и тем фактом, что с 1981 года никаких новаций в такой процесс грамзаписи не было. Последней из них как раз было применение DMM-процесса при мастеринге. Плюс ко всему сейчас в мире вообще не производится новое оборудование для производства винила – ни резаки, ни гальванические линии, ни прессы. Да, существует не очень большая индустрия производства запасных частей к подобным агрегатам, но сами «большие системы» не выпускаются со второй трети 80-х годов, и никто их производство возобновлять не собирается.

В общем, когда вам в очередной раз начнут рассказывать о «тёплом звучании винила», то помните о том, что и LP, и CD могут звучать и хорошо, и плохо – но LP-формат всегда более требователен к качеству тракта звуковоспроизведения и, следовательно, к финансам, которых в должном объёме наверняка нет у большинства читателей этих строк. Конечно, сейчас многие склонны воспринимать винил как некий ностальгический артефакт, но стоит ли ностальгировать по тем временам, когда и само обладание LP в нашей стране было запретным и не самым безопасным в общественном смысле удовольствием? Задумайтесь и над этим.

___

Специально для Pedalzoo.ru